Про хорошую, а уж тем более — превосходную — актрису принято говорить: «Она может сыграть всё». Так вот, Изабель может сыграть больше, чем всё.
«Не смотрите на меня! Не смотрите на меня!» — в отчаянии кричит женщина на авансцене. Ее крик так безнадежен и умоляющ, что многие зрители в огромном зале парижского Teatre de la Ville — Sarah Bernhardt послушно отворачиваются или закрывают глаза. Эта женщина — Изабель Юппер. Так заканчивается спектакль «Береника», который специально для Юппер поставил один из самых могучих мировых режиссеров Ромео Кастеллуччи.
Из пьесы Жака Расина Кастелуччи вычленил лишь монологи героини — страдающей, подавленной невозможностью соединить свою жизнь с возлюбенным будущим императором Титом, который согласно римским законам не может жениться на иудейке. Тит и Антиох, царь Комагены, добивающийся руки Береники, тоже появятся на сцене — два гибких юноши, черный и белый, в безмолвном танце, исполненном страдания. Впрочем, может, это и не Тит с Антиохом вовсе — может, это ангелы, клубящиеся вокруг героини. Или демоны, разрывающие на части ее мятущуюся душу. Как всегда у Кастеллуччи, не стоит искать прямых объяснений — любая аналогия здесь уместна, и режиссер милостиво разрешает зрителю плыть по волнам собственной фантазии. В конце появятся и несколько мужчин в белых тогах — может, это римские сенаторы, а может, группа поддержки то ли ангелов, то ли демонов. В какой-то момент они разденутся догола и собьются в кучку, явив собою совершенно караваджиевскую картину.
Все эти персонажи безмолвны, как безмолвен мир вокруг Береники — мир, отвернувшийся от нее, обрекший на страдания своими выдуманными условностями. Он страшен своей безъязыкостью, и оттого все громче и громче кричит в этот бездушный мир героиня, словно надеясь разбудить его, влить в него хоть немного своей человечности и настоящих, придуманных одним только богом чувств.
Сцена-коробка завешена полупрозрачной вуалью, и все происходящее на сцене мы видим в дымке и различаем с некоторым трудом, словно нам говорят: «Вглядывайтесь, смотрите во все глаза, пусть и вам будет нелегко». Сквозь дымку-вуаль трудноразличимо все, что происходит на сцене, но это для Кастелуччи обычное дело — он часто в своих спектаклях умышленно создает трудности для зрителя, уверенный, что только напряжение зрения и слуха способно привести к напряжению чувств, без которого театр, как и любое искусство, немыслим.
Тем временем Юппер-Береника то кидается в пропасть отчаяния, то взлетает к высотам надежды, то бессильно опускает руки перед несправедливостью мира. Она — воплощение одиночества. Ей не с кем говорить, потому она обращается то к статуе кота, то к невесть откуда-то взявшейся батарее, держа и укачивая ее на руках, как младенца, — быть может, получится хоть напитаться от нее теплом, так недостающего ей в жизни. То на сцене появляется стиральная машина, и Береника извлекает из ее недр красивое струящееся полотно и несет его за собой, как комета свой хвост. Она одна во Вселенной.
Поначалу героиня почти неподвижна, она лишь бросает горестные слова, но постепенно из нее, обессиленной и тихо страдающей, начинает выплескиваться та энергия, что потом заставит зрителей по ее приказу отвернуться или закрыть глаза. Береника словно рвет оковы — еще совсем недавно она была пленницей своего горя, своей уязвимости и своей униженности, которые она пыталась выкорчевать из себя с помощью слов. Но слова устали, как и сама героиня, — в какой-то момент они отказываются слушаться свою хозяйку, и обессиленная Береника, как тряпичная кукла, некрасиво оседает на пол и с трудом, заикаясь, спотыкаясь о каждое непослушное слово, выдавливает застревающие в горле слова. Но энергия не слишком молодой и, казалось бы, сломленной Юппер-Береники уже растеклась по залу, и мы не видим ее «тряпичности», для нас она опять — маленькая железная леди.
Изабель Юппер — актриса без возраста. Бывает такое: все знают, сколько лет актрисе, а доведись ей играть молоденькую красотку — и она будет на месте. Есть что-то детски беззащитное в этой хрупкой француженке, несмотря на очевидную еще в самом юном возрасте сексуальность и накопившуюся с годами безразмерную брутальность.
Эта брутальность не сегодня взялась. Самые прозорливые режиссеры увидели её в совсем ещё молоденькой пухловатой девочке с разбросанными по всему лицу янтарными солнечными веснушками. Первым ее по-настоящему разглядел Клод Шаброль своим цепким взглядом, умеющим видеть в актере сердцевину. И хотя у Изабель за плечами было уже больше десятка ролей, в том числе в «Вальсирующих» Бертрана Блие — щекастенькой нимфетки, сбежавшей от размеренной буржуазной жизни вместе с парочкой отмороженных парней, — злой волшебник Шаброль уверенно соскреб с Юппер всю сентиментальную шелуху, вручив ей главную роль в картине «Виолетта Нозьер». Вот это была смесь наивности и жестокости! Девица, отравившая родителей из-за денег, явилась в обличье хорошенькой веснушчатой Юппер, мгновенно затвердив место одной из самых многообещающих европейских актрис. Позже Юппер и Шаброль будут вместе работать еще над шестью фильмами — «Женское дело», «Мадам Бовари», «Церемония», «Спасибо за шоколад», «Комедия власти» и «Ставки сделаны».
Свой талант быть одновременно наивной и жестокой Изабель мощнее всего развила в выдающемся фильме Шаброля «Церемония», «последнем марксистском фильме», как назвал его сам режиссер. Одержимая завистью и ненавистью к богатым буржуа, героиня Юппер, почтальонша Жанна вместе с горничной богатого семейства хладнокровно расстреливает всю семью. Шаброль все-таки немного лукавил — этот фильм скорее можно было назвать антимарксистским, учитывая то отвращение, которое режиссер вкладывал в образы двух молодых женщин из социальных низов.
Про хорошую, а уж тем более превосходную актрису принято говорить: «Она может сыграть все». Так вот, Изабель может сыграть больше, чем все. Иногда кажется, что даже режиссеры остаются слегка растерянными после совместной работы с ней, удивляясь, как это актриса разглядела в своем образе больше, чем они сами в него закладывали, и как ей удалось откопать в себе ресурсы, чтобы раскрасить своего персонажа в спектр, какого, кажется, и в природе не существует. Примерно это говорил о ней Ханеке после работы над «Пианисткой», где Юппер сыграла одну из самых значительных своих ролей, — мол, он сам не понимает, как ей удалось одновременно в одной сцене сыграть жгучие страсти и ледяную интеллектуальность.
Отвага и готовность вывернуть своего персонажа и заодно себя наизнанку, сыграть «мисс Извращение» — не такое уж частое качество даже самой, казалось бы, отчаянной актрисы. Изабель готова искать, находить и играть каждую свою героиню как персонажа Достоевского, докапываясь до прочно спрятанных пластов его психики, которыми впору интересоваться всякому последователю Фрейда. Поэтому даже самый вроде бы неудачный фильм с ее участием превращается в пособие по психоанализу, который Юппер преподает нам в каждом своем фильме с разными интонациями. При этом она словно работает перпендикулярно системе Станиславского — в ней всегда присутствует некая отстраненность от своей героини, она будто смотрит на образ, который создает, чуть-чуть издалека. В каждом фильме — будь это ее брутальные героини у Шаброля, или загадочные женщины в фильмах «Она» Пола Верховена и «Нужды путешественника» Хон Сан-Су, или гротесковые дамы в фильмах Франсуа Озона «8 женщин» и «Мое преступление», — Юппер всегда немного исследовательница глубин психики, а не только строительница образа.
После «Кружевницы» Клода Горетта, где 23-летняя Изабель сыграла брошенную ветреным возлюбленным и потерявшую рассудок от горя парикмахершу, ее уверенно выдвинули в символы молодого поколения, наблюдавшего подростками протесты 68-го и вскормленного духом протеста. Франция вообще любит символы. Но прошло время — и оказалось, что Юппер вообще вне времени. Точнее, она легко может быть объявлена лицом любого поколения. Если Брижжит Бардо так и осталась в 60-х, Изабель Аджани — в 80-х, а Софи Марсо суждено было стать звездой 90-х, то Изабель Юппер преодолела все временные барьеры. Ее актерский дар не мыслит в категориях времени и эпох.
А в минувшие дни, когда она выходила на сцену парижского Teatre de la Ville — Sarah Bernhardt в роли расиновской Береники, ни у кого не оставалось сомнений, кто был лицом Иудеи I века н.э.
Поддержите автора посильным пожертвованием. Разовым, а еще лучше — ежемесячным. Это позволит нам пережить трудности первых месяцев работы и построить крепкий «Мост».
